Все
Отредактировано:16.01.15 22:44
Аркадий Львов - Инструктаж в Риме
Чехов писал, что нужно по капле выдавливать из себя раба. Можно было бы добавить - и господина; впрочем, это одно и то же. Слушал рассказ еще по старенькому рижскому ВЭФу, когда голос диктора едва пробивался сквозь радиоглушилки.
Он сидел на столе, обе ноги лежали на спинке стула, подошвами к публике. Подошвы были плотные, литые, с литыми каблуками, которые когда-то, видимо, были кремовые, обычный цвет каучука, а теперь от долгой ходьбы потемнели и местами сделались совершенно черные. Джинсы задрались почти до колен, открылись коричневые, с потертостями ботинки, и теперь, среди римского лета, на виале Реджина Маргарита, эти ботинки вызывали недоумение - в хозяине что-то было от траппера, от американского фермера, который наскоро переоделся для города, сменив все - штаны, рубашку, куртку, - а ботинки, чтобы сохранить привычную свободу передвижения, оставил.
Инструктаж был назначен на одиннадцать ноль-ноль. Он сказал, ноль-ноль по-русски может означать четверть, полчаса и даже час, но мы уже не русские, пора отвыкнуть. Начнем. Он не успел начать, раздался стук, он попросил тех, кто поближе, открыть дверь, открыли, у порога сбилось человек пять-шесть, все кургузые, было впечатление, что одна семья; сбросив одну ногу на пол, он стал методично притаптывать, молча, без единого слова, глядя на них, люди улыбались, кашляли в кулак, стоило начать одному, закашляли все, он сказал, прокашляйтесь, хорошо прокашляйтесь, спросил, закончили или нет, убедившись, что закончили, он сказал: "А теперь вон отсюда!" - и велел захлопнуть дверь.
"Вот, - сказал он, - образец русского свинства: надо явиться в одиннадцать, никаких других дел нет, деньги на автобус, на трамвай дали, а им плевать. Плевать на меня, на вас, на все на свете. Но вы думаете, они понимают, что это свинство - опоздать? Нет, они сейчас перемывают кости этому американскому подонку, Майку Слоуму, который погнал их к чертовой матери".
В общем он был прав - и то, что им наплевать, и то, что перемывают сейчас косточки, - но все-таки можно было спросить, почему люди опоздали, в конце концов, мало ли что бывает, а если ничего такого не было, пусть лишний раз покраснеют - тоже урок. "Ваши глаза, - Майк опять положил ногу на спинку, - говорят, что вы не на моей стороне, я не хочу сказать, осуждаете, но не на моей стороне. А я поступил правильно, что погнал их вон: я думал не только о них, потому что другой раз, если не погнать их вон, вы тоже опоздаете. А теперь Вы имеете урок: не опаздывать. Этот урок - это ваш первый шаг в новую жизнь. Запомните: в Америке опоздать - это так же неприлично, как у вас в России испортить воздух в публичном месте. Не надо строить гримасы, я специально выбрал это сравнение, чтобы вы хорошо поняли меня.
Давайте договоримся с самого начала: будем откровенны и не будем притворяться. Мы вас хорошо знаем. Сначала у нас были иллюзии, была общая концепция: вы, русские, жили среди антисемитов, в антисемитской России, в вашей жизни не было дня, не было минуты, чтобы вам не давали чувствовать - ты пархатый, ты жид, ты маланец. И вы, бедные, мучались, стонали, но вынуждены были терпеть, потому что, когда двести шестьдесят миллионов в одну глотку орут: жид, жидовская морда! - есть, от чего рехнуться. Но, слава Богу, вы не рехнулись, вы оказались крепче, чем многие здесь думали. Еще одна сказка - это сказка, что вы бедные, нищие и за душой у вас нет ни копейки. Америка - богатая страна, но в Америке деньги тоже не падают с неба. Мы собираем деньги, чтобы помочь вам. Деньги дают все - и богатые, и бедные. Среди бедняков, которые отрывают от себя последнюю копейку, чтобы помочь вам, есть такие, которые беднее вас. Вашу бедность мы сильно преувеличили: мы думали: вы едете голые и босые, давали вам деньги на рубаху, на штаны, на туфли. Но мы ошиблись. Мы поняли, что ошиблись, когда увидели вас на "Американо" - этом вонючем рынке, куда не только американец, а и порядочный итальянец не ступит ногой. Мы поняли, что ошиблись, когда сначала в Вене, а потом здесь, в Риме, вы стали соваться со своими сувенирами к нашим сотрудникам. Это правда - многие брали сувениры, брали не потому, что нуждались в них, а просто, чтобы не обидеть вас. Сначала сувениры были грошовые - ложки, матрешки - а потом пошли другие безделки: кораллы, янтарь, перстни, камни. Мы хотели спросить вас : зачем вы это делаете? Но мы не спросили: мы поняли - вы это делаете, потому что этому вас научила жизнь там, в России. Россия - страна взяточников, ваши деды и прадеды давали взятки писарю, давали приставу, давали градоначальнику, чтобы спасти свою лавку, спасти свою жизнь. У вас не было лавок, советская власть забрала лавки, но у вас было кое-что, этого мы не знали, а теперь знаем, что надо было спасать, и вы давали взятки. Взятка не всегда помогала, но взятка давала вам чувство силы, взятка была ваше оружие. Здесь давать некому и незачем, здесь не приставы и не полицмейстеры, но вы не чувствуете себя людьми, если не даете взятку. Вы привезли заразу, вы развращаете наших людей, и мы хотим, чтобы вы поняли: вы нам надоели, вы надоели нам так, что нет никаких слов. Другие вам не скажут это, а я скажу. Я знаю, многим не по себе, я знаю ваше русское выражение - правда глаза колет - и я буду колоть, и пусть вам будет больно, потому что это путь к здоровью."